"От врача до биохимика мирового уровня. Научный и жизненный подвиг академика А.Баева",

В январе нынешнего года в Москве состоялась Всероссийская конференция «От двойной спирали до генома человека», посвященная 100-летию со дня рождения выдающегося отечественного биохимика и генетика академика РАН А.Баева. Конференция проходила в стенах Института молекулярной биологии им. В.А.Энгельгардта РАН и собрала известных ученых из России и США, работающих в области фундаментальных биологических наук. На открытии с приветствиями и словами о А.Баеве выступили президент РАН Ю.Осипов, вице-президент РАН Н.Платэ, и.о. министра промышленности, науки и технологий РФ А.фурсенко, академики РАН В.Иванов, Р.Петров, академик РАСХН К.Скрябин и другие.

Александр Баев родился в 1904 г. в Чите в семье юриста, служившего в Сибири после окончания Казанского университета. Мать происходила из обеспеченной интеллигентной семьи Николаевых. Учебу А. Баев начал перед революцией во 2-й мужской гимназии Казани (кстати, он учился в школе вместе с отцом другого выдающегося биохимика А.Спирина; среди его однокашников был и будущий хирург А.Вишневский, сын известного казанского профессора-хирурга). Ранняя смерть отца, революционные невзгоды и Гражданская война нарушили размеренный ход жизни. Но в 20-е годы А. Баев поступил на медицинский факультет Казанского университета, где получил прекрасное образование.

После короткого пребывания в терапевтической клинике Н.Горяева и работы сельским врачом в 1930 г. А.Баев становится аспирантом кафедры биохимии Казанского мединститута, которой тогда заведовал 35-летний профессор В.Энгельгардт. Начиная с этого времени А.Баев попадает в сферу тяготения этого замечательного человека. Владимир Александрович в 20-е годы прошел солидную стажировку в Германии, где познакомился с такими биохимическими знаменитостями, как Г.Кребс, О.Варбург, О.Мейергоф и другие. В Казани, этой колыбели российской химии, где трудились К.Клаус, открывший рутений, А.Бутлеров, Н.Зи-нин, В.Марковников, династия Арбузовых и т.д., профессор В.Энгельгардт начал свои классические исследования по окислительному фосфорилированию, снискавшие ему мировую славу. Именно здесь он в русле своих идей о цикличности биологических процессов открыл оксидативный ресинтез АТФ на удачной биомодели — дышащих эритроцитах голубя. Аспирант А. Баев получил тему, в которой ему предлагалось доказать циклическое поведение аминогруппы АТФ на том же объекте (казанские мальчишки исправно поставляли на кафедру экспериментальный материал — сытых голубей). Начинающий исследователь выполнил работу. Не все шло, как прогнозировалось, но были получены ценные достоверные сведения, которые он обобщил в диссертации, подготовленной им уже в Москве, в Институте биохимии АН СССР, куда его пригласил к себе в лабораторию переехавший в Москву В. Энгельгардт. Все шло красиво и благородно, и вдруг, как гром среди ясного неба, грянули арест, суд и многолетняя тюремно-лагерная эпопея.

Шел 1937 г., и маховик социального беспредела, царившего в стране, налетел и на тихую биохимическую лабораторию. А.Баеву напомнили на следствии, что в свою бытность в Казани он посещал философский семинар, которым руководил профессор генетики Казанского университета В.Слепков, чей старший брат А.Слепков был близок к Н.Бухарину. Дальше все было делом техники: А.Баеву было предъявлено обвинение в участии в подпольной террористической организации бухаринского толка. Началась 17-летняя голгофа: Бутырская тюрьма, суд в Лефортовской тюрьме, где 7 из 8 обвиняемых приговаривались к расстрелу, Владимирская тюрьма, Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) , перевод в Норильский лагерь (где он работал врачом и где так пригодились ему уроки казанских учителей) , выход в 1947 г. на свободу и через полтора года снова арест и шестилетняя ссылка в Красноярский край. А.Баев прошел этот ад и выжил, причем прожил еще долго, к тому же активно, продолжив нелегкий, связанный с большими физическими и духовными нагрузками путь научных исследований.

Итак, 50-летний Александр Александрович в 1954 г. после реабилитации вновь приступает к научной работе. Это само по себе беспрецедентное явление. Но здесь нужно вкратце сказать о решающей роли В.Энгельгардта в научной судьбе и вообще в жизни А. Баева. Вначале, безусловно, было первичное воспитание на казанской кафедре. Но вот то, что было сделано во время пребывания в тюрьме и ссылке, — предмет для возвышенного повествования. В.Энгельгардт переписывался с ним, поддерживал морально, вместе с Л.Орбели помог вызволить А. Баева из норильской ссылки, и тот в 1947 г. в Ленинграде успел защитить кандидатскую диссертацию (оппонентами были известные ученые Е. Крепе и С.Северин). Надо ли говорить о том, что текст диссертации был отыскан В.Энгельгардтом в институтских архивах.

Вернувшись на свое старое место работы в Институт биохимии им. А.Н.Баха АН СССР, ученый получил отметку в трудовой книжке, что он работал в академической лаборатории в течение 17 лет, и, получив двухмесячное вознаграждение по эквиваленту 1937 г., приступил к научным исследованиям. Во второй половине 50-х годов А.Баев завершил цикл своих работ 30-х годов на ядерных эритроцитах голубя, посвященных окислительному фосфорилированию.

60-е годы XX века были началом расцвета молекулярной биологии. Если 50-е прошли под знаком ошеломляющей работы Уотсона и Крика о двойной спирали ДНК, то в 60-е был расшифрован триплетный код наследственности, определена первичная структура нуклеиновых кислот и т.д. Российская химическая наука, всегда отличавшаяся высоким уровнем, не могла оставаться в стороне от всего происходившего на стыке биологии и химии. Несмотря на противодействие Н.Хрущева и Т.Лысенко, нашим научным лидерам А.Несмеянову и В.Энгельгардту удалось открыть новый Институт молекулярной биологии АН СССР (ныне он носит имя В.Энгельгардта). Именно этому институту было суждено сделать существенный прорыв в новой бурно развивающейся отрасли знаний, что вывело нашу страну на подобающее ей место в мире.

Директор института В.Энгельгардт пригласил к себе своего соратника А.Баева. Сейчас трудно понять, как смог Александр Александрович в короткий срок войти в совершенно неизведанную область, собрать квалифицированных инициативных сотрудников и сделать блестящие открытия мирового класса. Только так можно охарактеризовать работы А.Баева по выделению валиновой тРНК из пекарских дрожжей. Ему и его коллегам (Т.Венкстерн, А.Мирзабеков, Р.Татарская и др.) пришлось проявить большую методическую изобретательность: в частности, ими был предложен метод «разрезанных молекул», когда молекулу тРНК расщепляли на две половинки, что значительно облегчало исследования.

В 1967 г. полная нуклеотидная последовательность валиновой тРНК пекарских дрожжей была определена. Данная работа не имела себе равных в отечественной науке и была приоритетной и в мировом контексте (на Западе независимо были сделаны две аналогичные работы). Это было началом восхождения А. Баева на вершину науки. Он стал ее бесспорным лидером. В том же году состоялась защита докторской диссертации. В 1968 г. его избирают членом-корреспондентом, а в 1970 г. — академиком АН СССР. В 1969 г. он вместе с коллегами становится лауреатом Государственной премии СССР. С 1971 по 1988 г. А.Баев являлся бессменным академиком-секретарем Отделения биохимии, биофизики и химии физиологически активных соединений АН СССР. Тоже 17 лет, но зато каких, ведь это было руководство самым авторитетным научным подразделением АН СССР. Были и правительственные награды — звезда Героя Социалистического Труда, два ордена Ленина и другие.

Но не посты и слава были главным делом его жизни. Прежде всего это научная работа. А здесь интуиция его никогда не обманывала. В начале 70-х годов после работ П.Берга, С.Коэна и других ученых о рекомбинантных ДНК и Г.Темина и Д.Балтимора об обратной транскриптазе открылась, как принято сейчас говорить, эра генетической инженерии. Именно на этом научном фронте засиял талант А.Баева. Вскоре были получены первые рекомбинантные молекулы ДНК фага лямбда и плазмиды CoIEI Escherichia coli, Генно-инженерные исследования были развернуты как в баевском отделе Института молекулярной биологии АН СССР, так и во вновь созданной им в Пущино лаборатории биологии и генетики микроорганизмов в Институте биохимии и физиологии микроорганизмов АН СССР.

Еще одна яркая страница в научной биографии А.Баева — создание отечественной биотехнологии. Ему пришлось потратить много сил, чтобы убедить властные структуры в перспективности использования фундаментальных достижений генетической инженерии, клеточной и молекулярной биологии для реализации прикладных задач. В частности, это касалось широкомасштабного микробиологического производства аминокислот, ферментов, витаминов, лекарств. Отклик был получен. В 1981 г. при АН СССР был сформирован Научный совет по проблемам биотехнологии, А.Баев стал его председателем.

Что касается конкретных результатов биотехнологических работА.Баева, то надо упомянуть следующее. Были предложены методы генной инженерии некоторых пептидных и полипептидных гормонов человека и сельскохозяйственных животных, сконструированы рекомбинантные штаммы-продуценты ряда гормонов и разработаны способы их микробиологического синтеза. Наиболее значимые результаты были получены по соматотропину (гормон роста) человека: была разработана технология производства соматогена, одного из первых российских генно-инженерных препаратов.

И наконец, последняя веха в научной жизни А.Баева, его своеобразное научное завещание. Речь идет о проекте «Геном человека». В конце 80-х годов Александр Александрович остался один из знаменитой «тройки» В.Энгельгардт — Ю.Овчинников — А.Баев, которой удавалось добиваться крупных научно-организационных решений (достаточно упомянуть ряд правительственных постановлений о развитии молекулярной биологии). В 1984г. умер 90-летний В.Энгельгардт, а в 1988 г. ушел из жизни в расцвете сил Ю.Овчинников (ему было всего 54 года). Тем не менее А.Баев смог добиться решения властей о развертывании программы «Геном человека». Сначала, в 1987 г. он сумел убедить в целесообразности принятия такой программы руководство АН СССР, а затем обратился с письмом к генеральному секретарю ЦК КПСС М.Горбачеву. Результат оказался положительным: 31 августа 1988 г. вышло Постановление Совета Министров СССР № 1060 «О мерах по ускорению развития работ в области изучения генома человека». Программа «Геном человека» вошла в число 14 ведущих государственных программ, которые финансировались ГКНТ СССР, а впоследствии Минпромнауки России на протяжении более 10 лет. Сам А.Баев руководил научным советом программы вплоть до самой смерти в 1994 г. Программа обеспечила нашей стране известный паритет в мировых исследованиях по данной проблеме и послужила сохранению и объединению специалистов в области молекулярной биологии, особенно в период экономических реформ.

Конечно, при анализе жизненного пути ученого нельзя обойтись без понимания его как личности и как человека. Об А.Баеве есть прекрасная книга, выпущенная в свет в 1997 г. издательством «Наука».

Многие ученики и знакомые описывают его как скромного, спокойного, доброго человека. На многочисленных фотографиях вы не увидите смеющегося и даже улыбающегося Александра Александровича. Но многие близко знавшие А.Баева подчеркивают, что в общении он был живым, подвижным человеком, ценившим юмор и шутку. Он был высокообразованным, начитанным, имел прекрасный слог и в устной, и в письменной речи, обладал талантом рисовальщика. Хорошо знал иностранные языки — немецкий, английский (по свидетельству академика А.Спирина, находясь в тюрьме, Баев сделал перевод книги Болдуина «Динамические аспекты биохимии»).

В целом яркая и интересная личность академика А.Баева, безусловно, должна привлекать внимание новых поколений врачей и биологов.

Вадим ВОРОБЬЕВ,
кандидат медицинских наук.
Москва.