$1 000 000 на науку

«На что бы вы потратили один миллион долларов?» с этим, казалось бы, дурацким вопросом, STRF.ru обратился к учёным, среди которых были руководители среднего и высшего звена сферы исследований и разработок. Большинство учёных рассматривают данную сумму, скорее, как инвестицию, и готовы потратить эти деньги на закупку нового оборудования, материалов, реактивов и т.д., а также на увеличение своих зарплат. Конкретных ответов типа «деньги против стульев» нашлось не так уж и много. Заметим, цифра один миллион долларов взята нами не с потолка: примерно столько ежегодно выделяется, например, научно-исследовательским организациям в рамках комплексных проектов ФЦП «Исследования и разработки», или среднему академическому институту на годовое содержание.

 Дали бы мне миллион рублей! сказал второй пассажир, суча ногами. Я бы им показал, что делать с миллионом!В пролёте между верхними диванами появилась голова четвёртого пассажира.

Он внимательно поглядел на человека, точно знавшего, что можно сделать с миллионом, и, ничего не сказавши, снова закрылся журналом.

И. Ильф и Е. Петров. Золотой телёнок

На людей или машины?

 В статистике ответов невольно обозначилось, очевидно, самое больное место нашей науки отсталость материально-технической базы НИИ, лабораторий, кафедр и т. д. Очевидно, её состояние столь плачевное, что около двух третей респондентов не задумываясь отдали бы дополнительный миллион долларов на закупку нового оборудования (прежде всего иностранного производства), программного обеспечения и оснащение новых лабораторий.

«Я развернул бы исследования с большим масштабом, чем это сейчас возможно. Прежде всего приобрёл дополнительное оборудование, которого нам так не хватает», отметил заведующий лабораторией молекулярной диагностики Института молекулярной генетики РАН Владимир Дёмкин.

 Так же поступил бы и директор Института прикладной астрономии РАН Андрей Финкельштейн: если бы его институту выделили миллион, эти деньги были бы израсходованы на усиление технологической базы института, закупку современных технологий или необходимых программных продуктов.

 Начальник лаборатории ГосНИИ органической химии и технологии Дмитрий Залепугин в числе приоритетов также назвал оборудование: «В России не производится много какой аппаратуры, поэтому сегодня, к сожалению, приходится покупать его за рубежом».

Такое мнение разделяет и генеральный директор Института новых углеродных материалов и технологий МГУ Виктор Авдеев: «Больше всего сейчас не хватает хорошего технологического оборудования».

«Прежде всего на оборудование, сказал сначала директор Института синтетических полимерных материалов им. Н. С. Ениколопова РАН Александр Озерин, но после небольшой паузы добавил: Я сказал оборудование", а потом подумал, что это всё, конечно, замечательно, но я зимой встану, если не залатаю крышу и трубу. Сначала залатать крышу, а потом закупить оборудование». Комментарии, как говорится, излишни.

 Половина респондентов повысила бы за счёт этих денег своим сотрудникам зарплаты, полагая их слишком мизерными, даже с учётом грантов, надбавок и «прочих рюшек-плюшек».

Около двух третей респондентов указали, что потратили бы дополнительный миллион долларов на закупку нового оборудования

 Заведующий лабораторией физико-химии ферментативной трансформации полимеров кафедры химической энзимологии химфака МГУ им. М. В. Ломоносова Аркадий Синицын уверен: нужно стимулировать людей. «Сейчас из-за приборов человека не видно. И потому самое главное это людей беречь. Наука, в общем-то, маргинальное занятие, и людей надо привлекать хорошей зарплатой. Я бы с этого миллиона хорошо заплатил тем, кто есть, других сотрудников не нужно у нас работают лучшие специалисты», с гордостью отметил он.

 Схожего мнения придерживается заведующий лабораторией лазерной биоспектроскопии Института общей физики им. А. М. Прохорова РАН Виктор Лощёнов. «Приборы нам, конечно, необходимы, но у людей нет квартир и т. д. Люди важнее, чем приборы», уверен он.

Но жёсткого раздела или на зарплаты, или на приборы в ответах наших уважаемых учёных не прослеживается: большинство из них отметили, что потратили бы дополнительный миллион долларов как на увеличение зарплат, так и на закупку нового оборудования.

 Наиболее чётко выразил эту позицию заведующий лабораторией структурной биологии Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова Александр Арсеньев: «Половину бы я потратил на зарплаты, половину на реактивы».

 «Я бы закупил необходимое дорогое оборудование, увеличил бы зарплаты как следует до мирового уровня», пояснил заведующий лабораторией физико-химии ферментативной трансформации полимеров кафедры химической энзимологии химического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Аркадий Синицын.

 В ответе кандидата физико-математических наук Сергея, просившего сохранить анонимность, также читаются и забота про людей, и заинтересованность в приобретении оборудования. Он предложил потратить миллион долларов на создание электронной библиотеки с доступом к любым журналам и книгам. «Современный ритм жизни просто не позволяет целые дни убивать на поход в обычные библиотеки, и не факт ещё, что найдёшь там то, что нужно», пояснил он свой выбор.

 Для больших НИИ, получающих по десятку, а то и по нескольку десятков миллионов долларов ежегодно, миллион, даже долларов, особой погоды не делает. Тогда как для небольших лабораторий эта сумма вполне достаточна для реализации каких-то проектов

Под конкретные проекты?

 Понятно, без повышения зарплат, закупки нового оборудования, программного обеспечения, научной литературы и т. д. развитие отечественной (и любой другой) науки обречено на угасание и провинциализацию. Конечно, идеальным вариантом было бы выделение пресловутых 3,5 процентов ВВП на науку и технику, чего совсем недавно добивались представители академического профсоюза. Но мы задавали этот вопрос с надеждой, что ход мыслей наших уважаемых респондентов пойдёт в направлении конкретизации результатов. Но таких оказалось мало. До обидного мало, даже если делать скидку на неожиданность вопроса и просьбу реагировать без долгих раздумий.

 Заведующий лабораторией биокатализа Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова РАН Александр Габибов (не задумываясь!) сказал, что потратил бы эти деньги на проект «Выяснение молекулярных основ каталитического действия антител при рассеянном склерозе».

 Таким же мгновенным был и конкретный ответ генерального директора малого инновационного предприятия «Алтын-Нива» Владимира Канталинского: «Я бы вложил миллион долларов в развитие сельского хозяйства. У нас есть сейчас программа Фермерский кластер" это модель совершенных фермерских хозяйств, расположенных на небольшой территории, но где учтены все стандарты ведения того или иного направления в сельском хозяйстве: свиноводства, кролиководства и т. д. и порядок их взаимодействия».

 Директор центра микротехнологий и диагностики Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета Виктор Лучинин направил бы миллион на разработку и создание микро- и наноаналитических чипов для массового скрининга населения. «Это связано с работами, которые обеспечивают медико-биологическую безопасность населения», отметил он.

 Заведующий кафедрой русской словесности и межкультурных коммуникаций Института русского языка и литературы им. А. С. Пушкина Владимир Аннушкин уверен, что миллион стоит потратить на пропаганду русского языка. «Несмотря на то, что о русском языке говорится много и проводятся годы русского языка, всё ещё нет понимания, что есть русский язык для общества, для каждого человека. Нет по-настоящему развёрнутой агитации ценности русского языка. Часть денег я бы потратил на создание хороших фильмов о русском языке. Смею предположить, что эти фильмы представляются учебно-скучными, а они должны быть научно-вдохновенными и занимательными. Показывать, что каждая область нашей жизни и политика, и деловая сфера, и педагогика, и любая другая профессия связана с языком, со словом», подчеркнул он.

 Мало кто из опрошенных смог не задумываясь назвать конкретный проект, на который бы имело смысл потратить миллион долларов

Миллион это много или мало?

А миллион долларов много это или мало? Особенно во времена кризиса...

Очевидно, что для большого научно-исследовательского института, получающего по десятку, а то и по нескольку десятков миллионов долларов ежегодно, эта сумма особой погоды не делает.

«Для нас миллион долларов это тьфу". Мы недавно микроскоп купили за семь миллионов. А в конце прошлого года купили две установки для молекулярно-лучевой эпитаксии каждая стоит миллион двести тысяч евро. Миллион маленькие деньги. Вот сто миллионов это было бы интереснее: тут бы мы сели и начали составлять бизнес-план», заявил заместитель директора по научной работе Института физики полупроводников СО РАН Анатолий Двуреченский.

 Не вызывает особого восторга вышеозначенная сумма и у заведующего кафедрой физики полупроводников Института физики полупроводников СО РАН Новосибирского государственного университета Александра Терехова: «В нашем институте студенты пользуются оборудованием стоимостью в десятки миллионов долларов. Миллион долларов не та сумма, которая могла бы свести кого-то с ума, создать какую-то революционно-новую обстановку. Миллион не даст ничего абсолютно».

 «Это абсолютно маленькая сумма. Десять миллионов я бы подумал, сказал директор Института биохимии им. А. Н. Баха РАН Владимир Попов. За миллион можно купить нечто маленькое, за десять создать некий комплекс, оснастить его, и выполнять достаточно интересные задачи, выбрав некое разумное направление».

 Для руководителей небольших лабораторий сумма в один миллион долларов, напротив, вполне достаточна для реализации каких-то проектов.

 «Вообще, миллион долларов большая сумма мы могли бы сделать даже какой-то продукт, который можно было бы коммерциализовать», с воодушевлением отметил заведующий лабораторией структурно-функционального конструирования лекарств ГУ НИИ биомедицинской химии им. В. Н. Ореховича РАМН Владимир Поройков.

«Конечно, можно осваивать бюджет и гораздо больший, но, я считаю, миллион долларов это хороший квант, для того чтобы в одном из серьёзных направлений создать технологическую единицу, способную очень эффективно и быстро приносить конкретные, нужные результаты. Причём узких мест, каких-то препятствий и ограничений для этого нет вообще», уверен президент Общества биотехнологов России им. Ю. А. Овчинникова Раиф Василов.

 Совершенно иное видение у заведующего лабораторией протеомики ИБХ им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова РАН Вадима Говоруна. По его словам, миллион у него и так есть, а вот чувства, что его разработки будут востребованы, нет. «Я уже всё сделал, больше я сделать не смогу. У меня хозяйство" из десяти лабораторий, там по сто человек народу, все публикуются, ведут прикладные разработки. Только это никому не нужно в стране нет национального приоритета. Делание чего-либо, постановка задач, их выполнение это не вопрос к учёным», отметил он.

 Возможно, всё перечисленное Вадимом Говоруном и правда не является задачей учёных, особенно учёных-фундаменталистов, однако без чёткой постановки задач и выполнения конкретных проектов сегодня вряд ли кто-то будет выделять средства «просто на фундаментальные исследования», не ожидая отдачи в виде некого готового продукта или прорыва в некой области. К тому же не стоит забывать, что инновации, курс на который объявило наше правительство, требуют отдачи от финансовых вложений. Раз уж экономика называется рыночной, то за каждый потраченный рубль и, тем более, миллион долларов нужно отчитываться, причём, желательно, конкретными продуктами. Потому и огорчило, что подавляющее большинство респондентов не стали «примерять» дополнительный миллион к конкретным проектам, а ограничили свои потребности «закупкой оборудования» и «повышением зарплат».