АКАДЕМИК ОВЧИННИКОВ - ЛЕГЕНДА РОССИЙСКОЙ БИОЛОГИИ ("Медицинская газета", № 58 - 30 июля 2004 г.)

30.07.2004

Ранний уход из жизни выдающихся людей всегда вызывает у потомков чувство горести, недоумения и тысячи «почему?». Почему Лермонтова не стало в 26 лет, Пушкина — в 37, Высоцкого — в 42, а многих ярких высокоодаренных ученых — в 50? Академик Юрий Анатольевич Овчинников, вице-президент АН СССР, крупнейший отечественный молекулярный биолог, также оказался в их числе. Он умер в 53 года, 16 лет назад, однако его ранняя смерть, глубокий след в науке, неординарные черты характера по-прежнему привлекают внимание не только историков, но и всей научной общественности. В августе 2004 г. ему исполнилось бы 70 лет, поэтому имеется формальный повод еще раз провести анализ творческого пути великого ученого и гражданина России.

Откуда дарование?

Ю. Овчинников родился 2 августа 1934 г. в Москве в семье крупного авиационного конструктора А.Овчинникова, репрессированного в конце 30-х годов и впоследствии реабилитированного. С фотографии его отца 1936 г. на нас смотрит такой же высокий и стройный, как и его сын в будущем, изысканно одетый мужчина с фотогеничным благородным лицом. Если попытаться реконструировать отцовское генеалогическое древо на 3-4 ступеньки вверх, наверняка и там мы увидим таких же красивых русских людей. Это и есть порода, добротная генетика, и этим многое обусловливается в поколениях (именно за утверждение данной простой истины отдал много сил Юрий Анатольевич, изгоняя лысенковщину из биологии в нашей стране). Мать Елена Ивановна — на фотоснимках интеллигентного вида женщина, совершившая жизненный подвиг, сумев без мужа сохранить и воспитать троих детей в сибирской ссылке. К сожалению, она рано умерла, так и не увидев славу старшего сына. Могла бы она порадоваться и за другого сына — Александра, который тоже пошел по научной стезе и стал членом-корреспондентом РАН по квантовой химии.

Детство. Формирование характера. Золотая медаль

Детские и школьные годы Юрия прошли в Красноярске. Он принадлежал к поколению военных и послевоенных лет — этим все сказано. Тогда взрослели рано, быстро понимали, что главное в жизни — труд и борьба. Именно в эти годы у будущего ученого возникла стойкая уверенность, что всего можно достигнуть — нужны только цель и воля. Было у красноярских мальчишек общее увлечение — страсть к скалолазанию. Юный Юрий был в первых рядах этих смельчаков, причем выбирал самые неприступные вершины знаменитых «столбов», часто с риском для жизни. Эта страсть сохранилась на всю жизнь, и впоследствии, будучи в зарубежных командировках, он потрясал коллег, взбираясь на отвесные альпийские скалы, у подножия которых нашли могилу многие волевые, бесстрашные люди. Вообще, с молодых лет отличительные черты Овчинникова — стремление первенствовать, соревновательный азарт, спортивная злость. Он был первым везде — в шахматах, учебе математике, химии — особые знания, явно превосходившие уровень провинциального ученика). В любительских спектаклях он тоже первый. И мощь, и атлетизм — все при нем. А как венец юношества — золотая медаль по окончании школы.

МГУ — магнит для российских Ньютонов

Колебаний в отношении выбора вуза не было — только МГУ, только химфак. Он поступил в 1952 г., а в 1953 г. уже начались занятия в новом здании на Ленинских горах (ныне Воробьевы горы). Химический факультет был очень престижен. Читали лекции и вели занятия мировые светила, крупные ученые — Н.Семенов, В.Каргин, Ю.Арбузов и другие. Химия считалась тогда наукой номер один. Президент АН СССР А.Несмеянов-химик. Огромные успехи достигнуты в химии полимеров, нефтехимии, оргсинтезе, радиохимии и т.д. Еще был жив Н.Зелинский. Несмотря на отъезд за границу выдающихся российских ученых — В. Ипатьева, А. Чичибабина и других, сохранились их школы, появились новые.

Легко понять, с какой энергией взялся за познание химических истин такой одаренный человек, как Юрий Овчинников. Его хватало на все. В первые студенческие годы активно занимался спортом, преуспел в борьбе (был чемпионом МГУ). Естественно, имея солидный школьный театральный опыт, он не прошел мимо студенческого театра МГУ, в те годы гремевшего на всю страну (достаточно сказать, что там как актриса сформировалась Ия Саввина, получил первые уроки актерского мастерства Василий Лановой). Юрию предложили роль Маяковского в пьесе В.Катаняна «Они знали Маяковского». Игра студента произвела фурор. Он играл почти без грима. Сходство поразительное. Тогда еще живые друзья и близкие поэта, в том числе Лиля Брик, плакали от счастья. Восхищался игрой Юрия и артист Николай Черкасов, игравший Маяковского в названной пьесе в Ленинграде. Об этих событиях еще долго ходили легенды в студенческих кругах (включая обмен главными героями между театрами). Казалось, вот-вот, и театр уведет молодого химика. Но, к счастью для отечественной науки, этого не произошло. По окончании университета Ю.Овчинников был зачислен в аспирантуру химфака МГУ на кафедру профессора Ю.Арбузова (сын знаменитого казанского химика) , а в 1960 г. его пригласил в Институт химии природных соединений АН СССР известный химик академик М. Шемякин. Это стало судьбоносным решением для всей последующей научной карьеры Овчинникова.

Начало научного пути

Можно гадать, что было бы, если бы не это поворотное событие. Начинается стремительный рост ученого по административной и научной лестнице: в 29 лет он становится заместителем директора института по научной работе, в 34 — членом-корреспондентом АН СССР, в 36 — директором (после смерти М.Шемякина) и академиком АН СССР, а в 39 — вице-президентом АН СССР (занимает этот пост 14 лет, вплоть до самой смерти). Такая пиковая траектория восхождения гипнотизировала и удивляла многих — и друзей, и, надо сказать прямо, недоброжелателей. Часть ученых видела в этом особое везение или конъюнктуру. Но с исторической точки зрения следует объективно признать, что эта канва — лишь внешняя сторона дела. В основе всего лежал неуемный, неистовый труд Юрия Анатольевича. Он никогда не жалел себя в работе и требовал того же от других. О таких в академических лабораториях говорили: «Работает, как зверь». Его учеба в аспирантуре была результативной, и руководитель Ю.Арбузов не стал препятствовать, когда Юрию предложили работу в недавно открытом Институте химии природных соединений. Да и М.Шемякин, разглядев у начинающего исследователя выдающиеся задатки, обеспечивал ему хорошие условия.

Вклад в науку: от химии к биологии

При оценке научной деятельности ученого важно определить, что он сделал лично. В случае Ю.Овчинникова это несложно. В кандидатской диссертации он предстает как классический химик-органик, работавший в русле концепции лекарственного синтеза. Тогда были актуальны антибиотики, и Юрий Анатольевич занимался проблемой синтеза тетрациклинов. Однако М.Шемякин коренным образом в императивном порядке переориентировал научные интересы молодого ученого на изучение пептидов, то есть, по сути, направив его к биологии. Результат не замедлил сказаться: через пять лет, в 1966 г., Ю. Овчинников защитил докторскую диссертацию на тему «Исследования по химии депсипептидов». Накануне он в течение года (1964 г.) стажировался в Высшей технической школе Цюриха у профессора В. Прелога — будущего лауреата Нобелевской премии, где приобрел полезный опыт препаративной химии, изучил стереоизомерию пептидов и оставил о себе наилучшие впечатления у зарубежных коллег.

Стартуя с этой основательной платформы, Юрий Анатольевич вместе со своим коллективом избрал в последующем два стратегических направления собственных исследовании — химию сложных белков и мембранологию. И здесь его ждали успех и триумф. Существенные заделы в изучении депсипептидов (антибиотики, короткие атипичные пептиды, содержащие помимо аминокислотных и оксикислотные остатки) позволили ему перейти к исследованию строения ионофоров, то есть веществ, осуществляющих избирательный перенос ионов металлов через мембраны. Так запрограммировано природой, что именно депсипептиды — валиномицин и энниатины — являются основой трансмембранного ионного транспорта. Эти работы Ю.Овчинникова намного опередили аналогичные исследования на Западе.

В развитие цикла работ по мембраноактивным комплексонам он провел исследования структуры мембранных белков. Первым таким белком стал бактериородопсин, первичная структура и топография которого определены Ю.Овчинниковым в конце 70-х годов. Причем происходило это в условиях острой конкуренции за приоритет с нобелевским лауреатом Г. Кораной. Юрий Анатольевич совместно с сотрудниками победил в этой гонке (сиквенс Овчинникова был опубликован в 1978 г., Кораны — в 1979 г.) , равно как и в эпопее с определением аминокислотной последовательности родопсина -другого ретинальсодержащего белка (здесь он опередил Харгрейва на три года). Что важно: если в этих гонках-ристалищах Ю.Овчинников проигрывал, то умел мужественно, по-спортивному признать поражение и без колебаний закрыть тему.

В изучении химии сложных белков первой вехой стала расшифровка вместе с академиком А.Браунштейном (1972 г.) первичной структуры аспартатаминотрансферазы — последовательности из 412 аминокислот то время третья по величине белковая структура в мире). После исследования этой трансаминазы в лаборатории Ю.Овчинникова установлено строение более сложных белковых комплексов — ДНК-зависимой РНК-полимеразы, Na  +  , K  +  -АТФазы сотрудничестве с Е.Свердловым).

Утверждение молекулярной биологии

Чтобы понять личность Ю.Овчинникова, следует подвести общий итог его деятельности и как исследователя, и как организатора науки, и как общественного деятеля. К сожалению, до этого еще далеко. Только в 1964 г. вместе с отстранением Н.Хрущева от власти Академия наук СССР избавилась от влияния на развитие науки мракобеса Т.Лысенко. Но ведь лысенковщина осталась, и кто-то  должен был ее искоренять. В 60-80-е годы история выдвинула на эти роли представителей старшего поколения -биохимиков академиков В.Энгельгардта и А. Баева и яркий молодой талант — химика-биоорганика академика Ю.Овчинникова. Что же сделала эта «великая тройка»?

Во-первых, в конце 50-х годов по инициативе В.Энгельгардта и М.Шемякина при поддержке ряда научных лидеров — П.Капицы, Н.Семенова, И.Курчатова и других, а также президента АН СССР А.Несмеянова были созданы два новых академических института — Институт молекулярной биологии (сначала в названии были слова «радиационная» и «физико-химическая» — скорее для маскировки) и Институт химии природных соединений. Далее события развивались по неожиданному сценарию. Дело в том, что Н.Хрущев поддержал предложение об объединении Института горного дела АН СССР и НИИ угольной промышленности. В результате в Москве, на улице Вавилова, 32 высвободилось огромное помпезное здание. Президент АН СССР дал приказ двум директорам новых институтов срочно занять помещение, что и было сделано в туже ночь. В операции вселения участвовал и молодой Овчинников, воля и напор которого весьма пригодились и были адекватны ответственности момента. Вот пример того, как неразумное решение работает на умное дело. Параллельно был создан Пущинский биологический центр, но прочная московская крыша у новой биологии появилась.

Во-вторых, в 70-80-е годы принято три постановления ЦК КПСС и правительства СССР о развитии молекулярной биологии. В их подготовке активно участвовали вышеупомянутые академики. Здесь роль Ю.Овчинникова особенно велика. За каждым постановлением следовали большие материальные ресурсы, включая немалые валютные средства, строительство новых НИИ, закупка дорогих приборов и реактивов, выделение тысяч ставок научных сотрудников, был жесткий контроль исполнения и т.д. Овчинников хорошо знал непростые государственные инструменты того периода, умел «ходить наверх и выбивать» необходимые для дела средства.

В-третьих, умение Ю.Овчинникова объединить и, если угодно, заставить работать вместе многих исследователей, порой несовместимых в личном плане. Пожалуй, трудно видеть на его месте кого-либо другого, кто сделал бы это лучше. Особенно это касается его вице-президентства в АН СССР.

Вице-президентство в Академии наук

Ю.Овчинников сменил в 1974 г. на этом посту лауреата Нобелевской премии Н.Семенова, блестящего ученого и незаурядного человека. Химик сменил химика, но оказалось, что биологическая нацеленность преемника преобладала в его стратегии и тактике. В этом отношении нашей науке крупно повезло, иначе портреты Лысенко еще долго висели бы на стенах в НИИ. За неполных 15 лет вице-президентства Ю.Овчинников сделал так много, что другому не хватило бы и 30 лет.

В стратегическом плане он отступил от раздачи средств по принципу «всем сестрам по серьгам». Примеров тому множество. В стране создавалась сеть лабораторий и НИИ биоорганической химии (Москва, Минск, Киев, Ташкент, Пущине, Новосибирск, Владивосток) , открывались соответствующие кафедры в престижных вузах (МГУ, МФТИ). Им создан уникальный учебный центр для студентов старших курсов на базе Института биоорганической химии им. М.М.Шемякина, укреплялась материальная база ведущих профильных институтов и лабораторий, главным образом в системе «большой» академии. Ю.Овчинников поддерживал развитие генно-инженерных и биотехнологических исследований. Особо нужно подчеркнуть, что он 14 лет (1974-1988 гг.) был председателем межведомственного научно-технического совета по проблемам физико-химической биологии и биотехнологии при ГКНТ и президиуме АН СССР и на этом посту добился выдающихся результатов. Нельзя в этой связи не упомянуть созданный и руководимый им межотраслевой научно-технический комплекс «Биоген», который обеспечил существенный прорыв в области биоинженерии (интерфероны, гормон роста и т.д.). Вице-президентство Ю.Овчинникова — это почти сказочная пора для отечественной биологии. Все, что сделано им, фактически помогло нашей фундаментальной науке в годы лихолетья политических и экономических неурядиц удержаться на плаву.

Юрий Анатольевич верил в примат фундаментальной науки и чувствовал, что дела в науке ладятся только тогда, когда подключается «большая» академия. С ВАСХНИЛ ему кое-как удалось организовать взаимодействие АН СССР (по крайней мере, в части, касающейся биотехнологических дел) , он даже вошел в состав ее членов, а вот с другими отраслевыми академиями, особенно с Академией медицинских наук, нет. Он чувствовал, что ей не хватает фундаментального звена: слишком велик был перекос в клинический эмпиризм. Формальный союз между АН и АМН СССР был заключен, и в 80-е годы даже создали амбициозную программу «Фундаментальные науки — медицине», но она так и осталась на бумаге. Единственная «удачная» акция, которую смогли провести к тому времени совместно АН и АМН СССР, — объединенная Павловская сессия 1950 г. Ныне ставится задача улучшить ситуацию.

В Академии наук Овчинников заботился об обновлении кадров ученых, притоке молодежи, зарубежных стажировках для талантливых работников. Я присутствовал на заседании президиума АН СССР в 70-е годы, где речь шла об итогах проверки одного из ленинградских академических НИИ. Перечисление научных тем и достижений вызывало у вице-президента Ю.Овчинникова обычную реакцию, но когда докладчик сообщил, что средний возраст научных сотрудников 58 лет, вице-президент воскликнул: «Это же умирающий институт!».

Слава и международное признание

К Юрию Овчинникову слава пришла рано, и, безусловно, он к ней привык. Надо полагать, она не была ему неприятна. Он вел себя, как подлинный харизматический лидер: в любой ситуации был безукоризнен — со вкусом одет, прекрасная дикция, активность в дискуссиях, владение любой аудиторией и т.д. Нужно быть откровенным — его любили и уважали многие.

Излишне говорить о его членстве в бесчисленных академиях и обществах, комиссиях. В последние годы (1985-1988 гг.) он даже не отказался от поста председателя правления Центрального совета Всесоюзного добровольного общества борьбы за трезвость. Все это приходилось выдерживать. Конечно, он не был обделен признанием на родине — Герой Социалистического Труда, кавалер орденов Ленина и т.д. Кроме того, он член президиума Верховного Совета РСФСР, член центральной ревизионной комиссии КПСС, кандидат в члены ЦК КПСС, делегат ряда партийных съездов.

Зарубежные ученые избрали его почетным членом своих академий, университетов и научных обществ (Франция, Великобритания, США, Швеция, Испания, Индия, Перу, страны социалистического лагеря и другие) , членом редколлегий международных журналов, он был награжден медалями зарубежных академий, избран президентом XVI конференции ФЕБО (Федерация европейских биохимических обществ) в Москве (1984 г.).

Дефицит времени. Субботы шефа

Прочитав вышеизложенное, читатель спросит, а когда же заниматься наукой? По воспоминаниям вдовы ученого Татьяны Овчинниковой, он вставал в 5 утра, после зарядки 2-3 часа просматривал научную литературу и расписывал статьи сотрудникам год таких статей набиралось до 2, 5 тыс.). Кроме того, были регулярная вечерняя работа в лаборатории и так называемые субботы шефа, когда он весь выходной день проводил в лаборатории химии белка в ИБХ АН. В эти дни он активно общался с коллегами -были коллоквиумы и другие формы научной деятельности. Многие сотрудники выходили на работу и вступали в нелегкий диалог с руководителем. Иногда такие субботы проходили и в Пущине, где ученый полностью погружался в любимую науку (там у него тоже была лаборатория химии белка в Институте химии белка АН СССР).

Друг Испании

Есть в жизни Ю.Овчинникова теплая романтическая страница — Испания. Именно ему через год после восстановления дипломатических отношений с этой страной выпала честь стать президентом общества «СССР — Испания» и оставаться им до конца своих дней (1978-1988 гг.). Может быть, это покажется субъективным, но более удачную кандидатуру трудно подыскать. Овчинников с лихвой оправдал доверие обеих сторон. Это был прекрасный президент, остроумный, общительный, всесторонне эрудированный, не говоря уже о профессиональных качествах. Он основательно ознакомился с историей и культурой Испании и полюбил ее, выучил испанский язык и неплохо говорил на нем (помимо блестящего знания английского и других языков). Его вклад в укрепление отношений с Испанией неоценим: Ю.Овчинников закладывал заново фундамент русско-испанской дружбы. Он прекрасно знал короля Хуана Карлоса и премьера Фелипе Гонсалеса, многих научных и общественных лидеров этой страны. Он участвовал в проведении дней Испании в СССР и неделе Мадрида в Москве. Вместе с ним в обществе трудились такие выдающиеся личности как космонавт Владимир Джанибеков, актриса Людмила Касаткина, филолог Венедикт Виноградов и другие. Можно добавить и то, что активная поддержка Ю.Овчинникова помогла издать перевод на русский язык автобиографии национального гения Испании Сантьяго Рамон-и-Кахаля.

Овчинников и короли

В иконографии Ю. Овчинникова несколько снимков, на которых он рядом с королями: среди них король Швеции Карл XVI Густав, король Испании Хуан Карлос. Удивительное дело — ученый не робел рядом с монархами. Это же касается и контактов с королями науки -дважды нобелевскими лауреатами Лайнусом Полингом и Фредериком Сенгером, нобелевскими лауреатами Александром Тоддом, Владимиром Прелогом, Дороти Ходжкин.

Болезнь. Последние дни

И вот этой красивой, яркой, кажущейся бесконечной жизни суждено было неожиданно оборваться. У 50-летнего ученого врачи определили тяжелое, как оказалось неизлечимое, злокачественное заболевание крови. Он начал медленно угасать. Многие удивлялись и восхищались, как он умирал. Стойкость, рационализм, мужество, верность долгу ученого. Он продолжал активно работать, ездил в заграничные командировки, читал лекции, дописывал учебник по биоорганической химии.

Ряд исследователей вспоминает его последнюю речь в родном институте в декабре 1987 г., за два месяца до смерти. Он собрал силы и выступил, как всегда, с блеском. Незадолго до рокового конца ему предложили альтернативу: или пересадку костного мозга с перспективой двух месяцев жизни, будучи прикованным к постели, или умирание без вмешательства, но в режиме свободы. Он выбрал последнее. Это произошло 17 февраля 1988 г. Похоронен Юрий Овчинников на Новодевичьем кладбище.

Черты характера

Безупречный рыцарский дух, романтизм, идеализм (не мировоззренческий, а духовный) — в этом весь Овчинников. Это важно иметь в виду при оценке Юрия Анатольевича. Вокруг него всегда собирались благородные, красивые, чистые люди. Не зря он с таким пиететом относился к Испании, имеющей свою кульминацию в образе Дон Кихота.

Стиль его работы можно назвать отчасти автократичным. Но ведь, скорее всего, в этом он был не оригинален и мог подражать старшим руководителям. Общеизвестно, что даже милый и улыбающийся Владимир Александрович Энгельгардт был жестким директором. Каждый вступавший с Овчинниковым в контакт, а уж тем более в конфликт, должен был это помнить. Здесь срабатывала психология поединка. Самолюбие человека — достойное уважения качество. Если ему противостоял слабый субъект, такой человек рисковал не устоять на пути: сила побеждала. Мы знаем много подобных примеров — Г.Жуков и С.Королев не всем нравились из-за таранной мощи.

Но ведь Овчинников был беспощаден прежде всего к себе. Его коллеги по лаборатории вспоминают, что при выездах на сельхозработы, на прополке свеклы, он постоянно брал не одну, а три грядки, причем скорость и качество работы от этого не страдали: друзья специально проверяли. Это, конечно, мелочь, но тем не менее и индикатор его внутренней сущности и в малом, и в большом.

Однако этот железный ученый отличался необыкновенной добротой и отзывчивостью. Об этом говорят многие его сослуживцы. Вне работы это был веселый, искрометный человек, неутомимый рассказчик, юморист, прекрасный певец и танцор, он ходил на лыжах, любил плавать… Господь послал ему пятерых детей.

«Голубая кровь»: кто прав?

Еще и года не прошло после смерти ученого, как началась журналистская кампания на страницах «Огонька», «Литературной газеты» и других изданий о неуправляемом организаторе науки (речь шла о Ю.Овчинникове) , якобы зажимавшем истинных ученых, разработавших в Пущине перфторан ( «голубая кровь»). Следует напомнить, что история не пишется только черной и белой краской, в ней есть полутона. Истина, как правило, лежит посередине. Тем более все шло на фоне перестроечной гласности и бесконечных разоблачений тиранов и деспотов. Больше всех, конечно, досталось товарищу Сталину. Но перепало и Юрию Анатольевичу. В этой истории с «голубой кровью» еще предстоит разобраться и дать ей объективную оценку.

Воспоминания

В книге о Ю. Овчинникове, выпущенной издательством «Наука» в 1991 г., приводится ряд высказываний об ученом. Приведем некоторые из них.

Лауреат Нобелевской премии Александр Тодд (Великобритания): «В лице Юрия Овчинникова я потерял бесценного друга, а его страна — одного из своих лучших посланников, представляющих науку за рубежом. И я сомневаюсь, сможет ли кто-то  заменить его». Дважды лауреат Нобелевской премии Фредерик Сенгер (Великобритания): «Юрий Овчинников внес огромный вклад в научное познание и организацию науки. Нам, его друзьям во всем мире, будет его очень недоставать». Хирург, иностранный член РАМН Майкл Де Бейки (США): «К Юрию я всегда испытывал огромное уважение и восхищение, не только потому, что он посвятил всю свою жизнь служению человечеству, но за то, что он был лидером советской науки». Лауреат Нобелевской премии Владимир Прелог (Швейцария): «Всюду, где требовалось наведение мостов между Востоком и Западом, ощущалась необходимость в его присутствии». Академик РАН А.Баев: «Он лучший организатор науки, которого мне пришлось встретить». Президент Академии наук Венгрии Янош Сентаготаи: «Я уверен, что рано или поздно он удостоился бы этой высокой награды (Нобелевская премия. — В.В.) , если бы был жив». Академик РАН А.Спирин: «Одной из замечательных черт Ю.А. Овчинникова была его абсолютная приверженность принципу интернационализма науки». Профессор Гарвардского университета Элкан Блоут (США): «Ученые всего мира долго будут помнить Ю.Овчинникова — выдающуюся личность в биологии XX века». Президент Австралийской академии наук, иностранный член АН СССР Артур Берч: «В Советском Союзе, возможно, долго еще не будет личности, подобной ему».

Наследие Юрия Овчинникова

Для любого ученого важно, сохранится ли и приумножится ли дело, которому он отдал жизнь. В случае Юрия Анатольевича мы должны сказать твердое «Да». И хотя нет славословия в его адрес и даже отмечается некоторая тенденция к замалчиванию или принижению его роли, содержательная сторона прошла испытания временем. В анналах мировой летописи науки имя Юрия Овчинникова записано золотыми буквами. Одно только великолепное здание Института биоорганической химии им. М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН, построенное по его замыслу в виде двойной спирали ДНК и казавшееся ранее неким излишеством, в настоящее время представляется символом, на базе которого обязательно возродится отечественная молекулярная биология. Его ученики и преемники академики РАН В.Иванов и А.Мирошников — бесспорные лидеры в области биохимии, теоретической и практической генной инженерии. В день 70-летия со дня рождения ученого можно с уверенностью сказать, что его имя и дела не забыты и будут продолжены.

Вадим ВОРОБЬЕВ,
кандидат медицинских наук


Новости и события
Полезные продукты из промышленных выбросов
14.02.2024

Компания Again, организованная группой ученых Датского технического университета, как гласит их слоган, «ферментирует CO2 и превращает его в полезные для промышленности вещества».

ИИ определит будущие болезни!
14.02.2024

Google Deepmind представил новую программную модель на базе искусственного интеллекта AlphaMissense, которая позволяет предсказывать, приведет ли мутация к болезни или нет.

Можно ли в науке без испытаний на животных?
14.02.2024

Использовании животных в целом и приматов в частности в науке - это очень сложная тема, о которой стоит говорить.